Когда я только начинал играть за «Спартак», дублеры жили на втором этаже базы в Тарасовке, и им было запрещено подниматься на третий, где жили основные игроки команды. На базе в Тарасовке окна выходят на две стороны — на поле и на железную дорогу. Окна моей первой комнаты выходили на железную дорогу, и когда проезжал поезд или электричка, трясло так, что казалось, будто находишься в купе поезда.
Раньше у нас в команде была очень популярна карточная игра «Джокер». Не буду объяснять правила, это слишком долго, но каждый спортсмен знает, что это за игра такая. Вся команда делилась на четверки и по вечерам играла в карты. Игра шла по-крупному. За неделю можно было выиграть целое состояние. Или проиграть.
В комнате 47, где я сейчас живу, собирались Цымбаларь, Мамедов, Пятницкий и Никифоров. И один раз, когда на базе почему-то не было, по-моему, Пятницкого, меня заставили его заменить. Вот такая принудиловка. ) Скоро этот номер, в котором жили Никифоров и Пятницкий и который считался одним из главных на базе, освободился, и туда въехал я. Через некоторое время ко мне подселили Васю Баранова. Вася — человек с военными привычками. Он вставал очень рано, принимал холодный душ и настежь открывал окно. Я просыпался от того, что начинал замерзать. Ходит легенда, что Баранов с первой зарплаты в «Спартаке» купил себе домой в Белоруссию корову. Про корову я, честно говоря, ничего не знаю. Зато слышал, что Васе за смешную сумму удалось купить на родине большой дом. И судя по сумме, цены в Белоруссии по-прежнему социалистические.
Вася был моим соседом меньше года, а потом переехал к земляку Ромащенко. Вообще мне очень везло на соседей. Практически со всеми своими самыми близкими друзьями в «Спартаке» я в то или иное время делил номер. Кроме Юрки Ковтуна, который жил через стенку. Но мы с ним периодически перестукивались, когда одновременно по вечерам смотрели футбол.
После Баранова моим соседом стал Лешка Мелешин, с которым мы прожили года полтора. Потом Тихонов. Когда Тиша ушел из «Спартака», ко мне заехал Димка Парфенов. С ним мы прожили бок о бок дольше всего — три года. Когда из Португалии вернулся Димка Аленичев, он сразу подселился ко мне и жил вплоть до ухода из команды. А после Аленя ко мне стали подселять молодых: сначала Олег Динеев, а потом Серега Паршивлюк. Получается так, что, едва парня из дубля переводят в основу, сразу подселяют ко мне: все остальные места на базе заняты, и не в столовую же молодых селить.
Сейчас мы делим номер с Серегой Паршивлюком. Серега скромный парень, и понятно, что из-за разницы в возрасте интересы у нас расходятся. Затащить молодых играть в карты практически невозможно. Сейчас есть множество других развлечений, которых мы раньше были лишены: телевизоры, видики, а главное, Интернет, который есть в каждом номере. Ребята постоянно общаются с друзьями, играют в игры. Раньше по сетке происходили целые баталии в Counter-Strike — полкоманды резалось.
Наш номер состоит из двух комнат — в одной сейчас живу я, в другой Паршивлюк. У меня стены завешены футболками «спартаковцев», которые поиграли в других командах. Есть майка Вити Онопко времен «Овьедо», майка сборной Украины Парфенова, Карпина («Сельта»), Бесчастных («Расинг»), Аленичева («Рома») и старая спартаковская майка Тихонова — у нее на рукаве видны следы от пластыря, которым прилепляли капитанскую повязку.
Когда я только начинал играть за «Спартак», дублеры жили на втором этаже базы в Тарасовке, и им было запрещено подниматься на третий, где жили основные игроки команды. На базе в Тарасовке окна выходят на две стороны — на поле и на железную дорогу. Окна моей первой комнаты выходили на железную дорогу, и когда проезжал поезд или электричка, трясло так, что казалось, будто находишься в купе поезда.
